История Лили Луны Поттер начинается тогда, когда в предпоследний день февраля в семье Гарри и Джиневры Поттеров после двух сыновей наконец-то появляется на свет долгожданная дочка. Джинни, только взглянув на новорожденную девочку, поняла, что та пойдет в чету Уизли. И сколько бы Гарри ни спорил с женой, уповая на то, что несколько рыжих волосков на еще пока лысой макушке не решают ровным счетом ничего, она оказалась права.
Росла Лили довольно бойкой девчонкой – не то сказывалось влияние двух старших братьев, за которыми младшая Поттер все мечтала угнаться, не то действительно дело было в генах. Так или иначе, с малых лет она хвостиком ходила за Джеймсом и Альбусом, а беспокойному папочке приходилось то снимать неусидчивую дочурку с дерева, то прятать от нее метлу, чтобы его кровиночка не улетела никуда и не встретилась с бабушкой, в честь которой ее назвали, раньше положенного времени. Отбросив детские шалости, в остальном Лили не приносила родителям особых хлопот: редко болела, заговорила вовремя, а магические способности проявились даже раньше, чем предполагалось.
Искренне не понимала, почему не может отправиться в Хогвартс вместе с Альбусом, и даже расплакалась на вокзале Кингс-Кросс, причитая, что возраст – всего лишь цифра и что она ничуть не хуже братьев, которые – вот несправедливость! – поступили в магическую школу намного раньше нее. Поэтому, вернувшись домой, твердо решила засесть за учебники, чтобы показать вернувшимся на новогодние каникулы братьям высший пилотаж. Признаться, хватило ее минут на двадцать: ровно через такой промежуток времени девчонка вышла из своей комнаты с просьбой поиграть с ней в магические шахматы. Гарри едва заметно усмехнулся, но с радостью принял приглашение дочери: та для своих девяти лет играла весьма неплохо, и пусть выигрывала пока только тогда, когда отец поддавался, но стратегии выбирала довольно интересные.
Спустя два года наконец-то настала ее очередь сесть в Хогвартс-экспресс и помахать родителям ручкой на прощание. Распределяющая шляпа, задумавшись лишь на какую-то долю секунды, отправила Лили на Гриффиндор. То был 2019. А потом настал поворотный 2020, и все как-то резко приобрело абсолютно иные краски. Маггловский мир не был чуждым для Лили, но девочке всегда было приятно осознавать, что она – волшебница, а каждый волшебник является частью одной большой тайны. А потому падение стены между магами и магглами казалось чем-то противоестественным и неправильным. В свои 12 лет из-за недостатка необходимых знаний Лили полагалась лишь на внутреннее чутье и ощущения, а потому, приезжая домой на каникулы, просто молчала за столом, опустив глаза и стараясь игнорировать беседы, которые вели вокруг окружающие, не в силах правильно аргументировать свою точку зрения. Выступать напрямую, как Альбус, никогда не решалась, так как лишь мысль о том, чтобы идти против родителей, претила девочке. Однако бунтарские настроения все разрастались, подкрепляемые подростковыми эмоциональными всплесками, и получалось так, что Лили нет-нет, да и скажет пару ласковых тем, кто окрылен перспективами нового «дивного» мира. Сначала конечно жалела и раскаивалась о том, что иной раз не сдержалась, да только потом это гадкое чувство вины ушло, и девочка перестала засовывать свое мнение куда подальше. Правда, учитывая новые реалии, приходилось фильтровать то, что она говорила вслух, а потому ее немного высокопарные речи на уроках не воспринимались преподавательским составом всерьез (им и в голову не могло прийти, что дочь Поттера могла бы сказать о своем любимом папочке и о существующем строе что-то плохое). Это немного раздражало, зато никак не отразилось на репутации.
Уже в школе Лили поняла, насколько непросто она сближается с новыми людьми. Ее круг общения был практически полностью ограничен родственниками, обитающими рядышком, да только и с ними девочка отчего-то стала терять контакт и все чаще проводить время в компании себя любимой. Привычка вечно таскаться за братьями тоже постепенно сошла на нет, но Лили все еще не может отказаться от возможности перекинуться парой слов с Джеймсом – источником неиссякаемой позитивной энергии.
С третьего курса тренируется в составе команды Гриффиндора по квиддичу в качестве загонщика. Сначала не смогла попасть в основной состав и просиживала штаны на скамейке запасных, ибо, довольно хрупкая на вид, Лили не вызывала особого доверия у капитана. Однако руки не опустила и, благодаря своему недюжинному упорству, на четвертом курсе впервые появилась на поле в качестве активного игрока. Действительно проявить себя на данном поприще еще не успела, но сокомандники не раз отмечали умение Лили правильно угадывать траекторию полета бладжера. Отец же шутит, что дочурка просто уже привыкла просчитывать все наперед, как в шахматах. А, как известно, в каждой шутке есть только доля шутки.
С того же самого четвертого курса увлеклась теорией боевой магии: откопала где-то парочку здоровенных фолиантов (хотя, казалось бы, что значит «теория» в боевой магии?) и осилила за сравнительно небольшой промежуток времени. Да вот только родителям новое увлечение Лили пришлось не по вкусу: на зимних каникулах состоялся дома весьма непростой разговор. Лили попробовала применить одно простенькое заклинание из книжки, но не очень успешно. Обошлось без серьезных последствий, но окно в гостиной оказалось разбито. На шум конечно же сбежались родители, ругались, причитая, что всему необходимому ее все равно обучат в Армии Дамблдора, так что нечего крушить дом. На что их дочурка ответила, что вообще-то вступать туда не собирается и всему научится сама, избежав высокопарных речей о том, как все вокруг замечательно и как все они должны костьми лечь, защищая светлое настоящее и эфемерное будущее. В довольно резкой форме. Она ловила на себе предупреждающий взгляд матери, но останавливаться не хотела, пока рассерженный отец не отправил Лили в ее комнату. Лили последовала его совету, напоследок громко хлопнув за собой дверью. Тогда она пожалела Альбуса, которому каждый раз приходилось сталкиваться с подобным. С той самой беседы отношения с родителями значительно испортились, но Лили не хотелось им уступать и первой предпринимать какие-то шаги к примирению.
Несмотря на ссору, все еще принимает взгляды родителей и живет по правилам установившегося нового строя. Однако будь тому виной переходной возраст, или все-таки действительно постепенное осознание происходящего взрослеющим человеком, она понимает, что не готова согласиться со всем, что скармливает им школьная пропаганда. |
